Дар. 19 часть

Виктор Мирошкин
Дар. 19 часть

Ранее - http://victormiroshkin.blogspot.ru/2016/03/18.html

- С вами всё в порядке, мистер Дорадо? – сотрудница клиники обезпокоенно пыталась заглянуть прямо в красные глаза отца несчастного семейства, но ей это плохо удавалось.

- Ничего, ничего… как там жена? – волнующийся Уго смотрел то в пол, то на сотрудницу, не зная - улыбаться или хмуриться в такой ситуации. Его растерянное, переливающееся эмоциями лицо вызывало у девушки неподдельную жалость.

- Стабильно, мистер Дорадо. Ждём результатов анализа, проводим очистительные процедуры. Думаю, что всё будет хорошо, у нас отличные врачи. Ваша жена уже очнулась, но пока слаба, как Вы понимаете – это нормально. Вы можете уже посмотреть на нее издалека, - уверенно проворковала девушка голосом с очень приятным тембром.

Уго с готовностью вскочил с места и тут же поморщился от неожиданного приступа головной боли.

- С вами всё в порядке? – повторно обозначила обезпокоенность заботливая, милая девушка в белом. Кажется, она искренне желала помочь страдающему отцу семейства.

- Голова... немного болит… устал… - Уго совсем не хотел сейчас принимать услуги, которые, скорее всего, включат в счет, - Пройдет. Покажите… куда идти.

- Хорошо, идите за мной.

Девушка, совсем как экскурсовод, повела семейство по лабиринту клиники в отделение со стеклянной стеной, отделяющей лишних людей от палаты реанимации. Остановившись у стекла, приглашающе указала рукой в сторону кровати с пациенткой. Сопровождающая была готова к тому, что жалкое зрелище доконает мужчину, но она ошибалась.

Увиденное, наоборот, немного укрепило Уго – ведь очевидно же было, что делается всё возможное. Теперь главе семейства оставалось просто ждать, полностью положившись на докторов.

Не зная, что дальше делать, отец с детьми стояли, переминаясь с ноги на ногу, и молча смотрели сквозь прозрачную стенку. Дети прижимались лицами к стеклу, их ошеломление смешивалось с неподдельным интересом – такого они еще не видели. Текли минуты.

Лежащая вдалеке на высокой кровати под простыней бледная женщина не смотрела в сторону посетителей. Ее глаза были направлены в потолок. Только доктор, стоявший рядом с ней, улыбался в сторону пришедших родственников пациентки.

Выдержав определенное время, стоявшая с сочувственным видом сотрудница клиники привычно определила, что без внешней команды расстроенные родственники пострадавшей не способны принять адекватное решение и мягко произнесла:

- Мистер Дорадо, вы можете отправиться домой и отдохнуть. Угроза миновала. Думаю, что уже завтра вы сможете нормально пообщаться.

- Да… спасибо вам… мы так и сделаем… до свидания… - Уго вымученно улыбнулся, нашел руки детей и с облегчением повел их на выход.

- До завтра… - рефлекторно ответила девушка в белом и, задержавшись на месте, умилённо посмотрела им вслед, любуясь красивой картинкой - заботливый отец мило ведущий детей за ручки. Она почти прослезилась, но, вспомнив про свои обязанности, поспешила вслед за ними, чтобы проводить.

Уго каким-то чудом, «на автомате», сам нашёл выход без подсказки провожающей. При этом, несмотря на усиливающуюся головную боль, он напрягал мозг, вспоминая подходящую на такой случай молитву. Не получалось. К тому же, несчастный муж не мог никак выбрать – молиться в первую очередь за здоровье жены или просить помочь ему самому в обретение сил преодолеть выпавшие на его долю трудности.

Наконец, уже сидя в машине, решил, что надо сначала привести себя в чувство, а за женой и так присмотрят. «Боже, дай мне сил…» - начал нашёптывать Уго, - «и…», - но дальше, после этих слов в голове зияла абсолютная пустота, продолжения не было. И тогда он повторил снова, - «Боже, дай мне сил…». И снова в слова отчетливо сложилось только начало прошения. Уго не сдался, а начал упрямо, как испорченный проигрыватель, повторять начало молитвы, словно пытался пробить стену к своей памяти. Тело Уго само завело автомобиль и отправило его в путь.

Дети молчали. Дорога не представляла трудностей. Единственным желанием вконец измотанного переживаниями Уго сейчас было - добраться домой и заснуть, но и это маленькое желание ему не суждено было реализовать в ближайшее время.

Проехать удалось только, примерно, половину пути. «Засада…», - почему-то подумал Уго, увидев поперек дороги знакомый фургон «Экспресс перевозки», который, не понятно зачем, перегородил обе полосы, лишив возможности его как-то объехать. Пришлось остановиться позади грузовика. Двое крепких мужчин топтались возле кабины и ругались между собой не понятно о чём. Одного из них Уго уже заранее не любил, помня сегодняшнюю встречу с ним, когда тот просил доставить какой-то груз и ему пришлось отказать.

Время шло. Уго решил их вежливо поторопить с разборками.

Однако на недовольный возглас Уго мужчины только отмахнулись и продолжили ругаться между собой.

Очень быстро создалась маленькая «пробка». Все водители дисциплинированно ждали окончания дорожного инцидента.

Потекли долгие минуты. Спорящие водитель грузовика и грузчик, не обращая внимания на ожидающие автомобили, уже размахивали руками и громко выясняли, кто виноват и что делать. Но еще не толкались.

Уго стал потихоньку закипать, наблюдая за спорящими, зажигался от них тупой ненавистью, но сдерживал себя, ведь переживаний было уже и так слишком много. Если бы не дети и не больная голова, он бы, конечно, уже выскочил разобраться с идиотами.

Вскоре из-за грузовика вдруг появился полицейский. Уго его узнал – это был тот самый малый, что сегодня останавливал для проверки его фургон, а патрульная полицейская машина осталась с другой стороны «пробки», невидимой для Уго за перегородившим грузовиком «Экспресс-перевозки».

Полицейский резко оборвал спор и затем что-то тихо сказал ругающимся.

Водитель грузовика, наконец, сев за руль, стал пытаться маневрировать неповоротливым автопоездом. В какой-то момент неудачного выруливания громоздкая машина резко сдала назад и будто нарочно «въехала» в левую часть легковушки, в которой сидело семейство Дорадо.

Несмотря на детей, Уго громко и грязно ругнулся, высунувшись в окно.

Близко стоящий молодой патрульный, содрогнувшись от выкрика, предложил Уго выйти из машины.

Приказ был решительно выполнен, дверь, к счастью, не заклинило.

- Вы в порядке? – полицейский внимательно смотрел в глаза Уго, пытаясь понять его состояние. И пришел к выводу, что мексиканец, судя по лицу и, особенно, по красным глазам – явно не в себе. Краем глаза патрульный видел, как пальцы мексиканца периодически превращались в крепкие кулаки. Это тоже не говорило в пользу адекватности гражданина.

- Мне надо проверить вас… - начал дежурную фразу полицейский.

- Опять?! – перебив на полуслове, Уго чуть не задохнулся от негодования, и далее разговор пошел, мягко говоря, не так...

В какой-то момент новой свары позади молодого патрульного появился и спокойно стал наблюдать за сценкой его «напарник» в форме сержанта полиции. Окаменевшее лицо сержанта ничего не выражало, но он был готов прийти на помощь напарнику...

Короче говоря, не вдаваясь в подробности, слово за слово… Уго оказался в полицейском участке, а детей увезли в неизвестном ему направлении.

Когда арестованному объявили, что его мальчики отправятся в какой-то приют, а ему самому за сопротивление полиции грозит «незнамо что», Уго сник. А первым вопросом из подсознания арестованного почему-то выпрыгнуло: «Что я скажу брату? Полное фиаско. Арестант».

Отправленный в камеру, через минуту-другую раздумий Уго неожиданно заметил, что про жену-то он совсем забыл, почему-то вспомнил ее не сразу, можно сказать в последнюю очередь. «Кто же о ней-то теперь позаботится?», - сокрушенно подумал он.

Сидя сгорбившись, как придавленный глыбой, на привинченном к полу стуле в ожидании допроса, Уго воспринимал возникшую ситуацию катастрофой. Здесь, в камере, постепенно почти полностью терялась его вера в справедливость устройства мира.

Время шло. В какой-то момент голова закружилась и заболела особенно сильно. Уго прилег на стол и положил голову на руки. Под давлением непобедимых обстоятельств «солдат Дорадо» вдруг почувствовал, что как-то странно быстро смирился с настойчиво одолевающей мыслью о своем полном ничтожестве перед «ударом Судьбы». Даже головная боль при этом осознании как будто прошла, а на Душе стало почему-то легко, но пугающе пусто.

Уго задумался о себе, и ему показалось, что он уже рассуждает о себе как бы со стороны. Сейчас его вдруг вовсе перестало волновать, чего такого жена наелась, чтобы чуть не умереть. Отодвинулся и следующий далее вопрос, рискующий разрушить крепость семьи: «а если она нарочно это сделала?». С самого начала проблем, еще увидев жену в безчувственном состоянии, Уго инстинктивно гнал от себя такие опасный цепочки размышлений, сразу списывая произошедшее только на случайность. А вот сейчас Уго отчетливо понимал, что хочет опасно умствовать, хотя такое могло привести к убийственному разочарованию в ней, «милой», надёжной, к поражению смысла жизни, к страшному выводу – «она предала, меня предала…».

«Нет», - Уго резко остановил свое любопытство на первой же стадии внутреннего расследования, не захотел даже предполагать предательство жены, - «Моя хорошая», - мысленно произнес Уго.

До момента попадания в камеру глава семейства Дорадо часто умилялся этой мыслью, - «Моя хорошая», - твердил он, отсекая сомнения. Но сейчас, в этом ящике камеры заклинание не сработало - каким-то образом, Уго уже допускал любой поворот, любую правду и, главное, не особо стремился защищаться от нее. Уго спросил кого-то невидимого или, может быть, себя, - «Терпение лопнуло или что-то ещё?».

Тут же оглушительная жалость к жене и детям нахлынула на него, заодно стало жаль и самого себя. Такая волна выдавила из него все ощущения, но возникшая жалость не удержалась в нем неизменной полнотой, а постепенно стала переплавляться в нечто почти истерическое, требующее немедленно обозначить мишень для мстящего удара. Ему определённо захотелось выяснить, кто или что виновно в произошедшей беде.

Волна жалости окончательно схлынула. Опустошённая Душа чувствовала, что виновные есть, вернее, чувствовала то, что не всё так просто. Уго почти понимал - сейчас надо начать думать по-особенному, не так как всегда, надо решать, что дальше делать, но никак не мог сосредоточится, не мог сформулировать ясными словами свои обрывочные мысли, сил явно не хватало.

Он оторвался от стола и сидел теперь с закрытыми глазами, опустив руки, напоминая сомнамбулу. Мысли текли сами собой. События нынешнего дня уже представлялись фильмом, просмотренным на прошлой неделе, и поэтому уже не так ярко помнились подробности. Чудилось, что он стоит перед какими-то дверями, выбирает.

В камере, кроме понурого Уго, никого не было, но ему внезапно показалось, что кто-то прислушивается к нему, вернее, к его мыслям. Испугавшись этого чувства, Уго медленно открыл глаза и коротко перекрестился, огляделся.

Никого. Только видеокамера напротив в коридоре привлекла взгляд. «Наверное, следят, и я это сейчас чувствую», - потрясающее открытие о своих «скрытых способностях» заставило Уго немного прийти в себя, и он стал напряженно с новыми силами прислушиваться к другим своим ощущениям. Однако, в дополнение к чувству, что на него смотрят, ничего кроме голода не почувствовал. Удивился, что голод безпокоил несколько слабее неприятного присутствия невидимого наблюдателя.

Уго уже бывал в участке не раз, но ранее такого острого чувства «под колпаком» не испытывал. Если бы мексиканец вдруг узнал, что в данный момент о нем напряженно думает совсем ему чужой человек и далеко отсюда, и что именно это внимание он чувствует, то наверняка бы ему «снесло крышу» от самомнения – он возомнил бы себя «сенситивом».

* * *

Действительно, «беглец» Энтони Грибо в это время, почти медитируя, напряженно размышлял о судьбе своего смартфона и моделировал последствия для водителя-мексиканца. Фантазии насчет приключений гаджета были очень близки к реальности - как Энтони и предполагал, наживка с смартфоном сработала и оттянула погоню в ложное направление. Но Энтони не учёл жестокости методов преследователей. Всё же, несмотря на большой опыт общения с разными людьми, в этот раз добрый нрав Энтони Грибо помешал ему мысленно достаточно глубоко погрузиться в бездну - туда, где уже всё сильно за гранью человеческого. Если бы знал Энтони, как аукнется его «троянский конь» семейству Дорадо, то, конечно же, не стал бы подбрасывать смартфон мексиканцу, а придумал бы что-то другое. Наверняка бы придумал. Но дело сделано, и сейчас Энтони не знал, что произошло со смартфоном и водителем микроавтобуса, а мог только предполагать, мысленно выстраивая возможные события.

А несколько ранее «беглец» успел на полном серьёзе провести рекогносцировку местности, незаметно понаблюдал за жизнью вокруг, «не вылезая из тени». Дневной сон в вигваме пошел на пользу - голова прояснилась. Вот уже несколько часов гостивший в лагере индейцев Энтони успел отобедать на природе, и это было замечательно. После всех полезностей для организма настроение, как говорится, стало боевым.

Поразмышляв о мексиканце, Энтони приступил к построению первого стратегического плана против «сэра Генри» с названием «Контрразведка» или коротко «Контра». Такое название показалось уместным. Планшет удалось подзарядить. В вигваме был даже вай-фай (с анонимным соединением с интернетом). Никто из людей в лагере не интересовался им и не безпокоил. В какой-то момент даже показалось, что он здесь как будто свой среди своих.

Времяпровождение становилось удивительно приятным. Но, вдруг, когда Энтони поверил, что всё в порядке и под полным контролем, в голове ярко сверкнуло сомнение. Энтони знал, что такие проблески никогда не приходили к нему напрасно. «Беглец» напрягся, пытаясь сразу зацепить блеснувшую серебряной чешуей мысль, но упустил. 

Продолжение будет.